Интервью с участником подпольной организации

Все больше времени проходит с дней Второй мировой войны. Все меньше живых свидетелей остается с нами. И это очень печально... Их воспоминания, их чувства это достоверные данные которые являются самыми ценными для исторической справедливости. В рассказах свидетелей являются такие факты, которых невозможно найти в учебниках. Их воспоминания – это живые люди, их судьба, страдания и любовь. Вот почему наш Евроклуб с удовольствием принял участие в акции. Воспоминания очевидцев, участников Второй мировой войны – это клад для нас.

Сначала мы провели подготовительную работу: познакомились с будущими респондентами, подготовили опросник и предложили волонтерам взять интервью.

Первым респондентом был Лукьянов Михаил Епифанович (14.09.1923), г Северодонецка, вул. Ленина 39/29.

Участником каких событий Второй мировой войны Вы были?

Ну что запомнил я в эти годы? Ну здесь я прибыл в Северодонецк в 48 году... вот... город был не город был, а был просто поселочек, все было в песках. И короче говоря как бы большая такая неважная погода, все было в песке.И вот это теперь сравнивая то время и вот сейчас даже не верится что на этом пустыне, в этой пустыне вырос замечательный город, замечательный город, чистый светлый и вместе с тем вырос большой химический комбинат.И вот эта полностью вся работа моя на химическом комбинате с 48 года и началась. Вот так в этом отношении. Что дальше? Дальше замечательно то для меня, что война нам не дала значит окончить, только восьмой класс закончил и война началась, да?! Ну однако когда война закончилась я закончил семь, ну восемь почти, война началась уже до войны учеба и вот я запомнил то, что когда война кончилась мое стремление до войны надо дальше продолжать учится. Я снова пошел в седьмой, восьмой, девятый, десятый вечерней школы. После этого поступил в техникум. Я окончил техникум вот.. и работал на комбинате значит машинастом, а потом мастером технологом, а потом был на должности инженера техники безопасности вот и так и вырос. Это для меня большое дело, хотелось бы конечно если бы не война, то может бы мы были и более грамотнее и более ... вот так вот. Теперь мне другие вопросы задай, чтобы я .. ну что я действительно и чистота была мы ездили в гости.. мы ездили в отпуск в Россию, отсюда, и вот часто слышу, как в вагоне разговаривают: « Какой город, - говорят, - красивый весь в цветах.» и я догадываюсь, что это Северодонецк говорят. А я говорю: «А какой огород?». Говорят : «Северодонецк». И вот мы с старушкой идем на работу в 6 часов все в цветах, чисто, подметено так далее. Конечно сейчас нам еще далеко до тот, к тому времени какая была культура какая чистота ну конечно. Да.

Во время войны в Германии, в Германии да была организована подпольная группа. Эта подпольная группа, антифашистское сопротивление. Вот... там пришлось работать две группы там. Мы в клятве верности Советской Родине. Книга написана. Важно, что она до сего времени не переведена, на латышском языке. Ну с нашими фотографиями подпольщиком. Я эти фотографии, как раз книга была выпущена в 71 году, а фотографии нам примерно чуть раньше, чтобы мы свои фотографии. Ну и как раз у нас были фотографии 40-го года. Так вот книга до сего времени не переведена. Очень жаль! О том, что мы там работали, а нам так далее. Книга была у меня именная, но полит издат при Советском Союзе, вернее это же в Латвии, книга была выпущена в Латвии. Руководитель нашей подпольной группы, латыш. Очень грамотной советский журналист, не сумел перевести эту книгу. Ну... когда он уже заболел, он был на много старше, он с 27 годы был, член коммунистической партии, журналист, и выслала нам всем подпольщикам книги именные. Мою книгу сказали на работе нашей партийной организации в общем я ему дал книгу, он пообещал издать ее снова и с членами нашей организации встретиться нашей подпольной группы в Киеве, в Риге вернее, книгу и честно говоря он как-то где и утерял, и конце: нет. Но я написал своим ребятам, которые еще живы были, тоже прибалевали. Я думаю так и так в дальнейшем может мы ее переведем вот.. так и так я говорю.. может тебя она будет не нужна, он мне ее прислал. Но она уже была в руках, так вот такие дела...да. Ну у нас жгет работа была в лагерях. «На мельнице смерти» заглавие, да. Это я говорю работа наша была. Работа наша в основном была направлена на, чтобы наши люди, угнанные в Германию, военнопленные. Шобы верили так что Советский Союз .. нам там говорили, что конец, Москву там приняли, но наша работа была направлена на да.. то чтобы настоящие источники, что Советская Армия наступает и так далее, только надо сейчас всеми силами помагать этой армии для быстрейшего окончания войны. Ну и основная работа была, мы печатали листовки, с нами имевшего связь с немецкие коммунисты. И делали фотографии, которые могли на фронте не могли по своему здоровью на производстве на военных заводах работают и вот наш товарищ руководитель он знал эта латышский, немецкий русский, украинский. Жил он. Наши все русские люди, в Германию которые попали, они находились в ужасных условиях. Этот самый концлагерь,был охраняемый гестапо. На работу ходили в специальных деревянных колодках. Не ходили, а их гнали, под специальным конвоем. Два километра на завод, громаднейший завод. Точили на этом заводе все военное: снаряды разных калибров, патроны там, вот такое дело. Нашей задачей было во что бы то ни стало портить оборудование, запчасти и так далее, устраивали побеги с нашим лагеря. Наша задача – чем меньше будет работать, тем быстрее польза нашей советской армии будет. Вот. Лагеря были очень жестокие, но самое главное это были лагеря для русских и украинцев тяжелейшие. Для остальных лагерях были итальянские, немецкие, польские, латышские и нуу вся Прибалтика были неохраняемые, ходили свободно, вот, ну и наш водитель как раз был момент такой, что ему можно было общаться с немцами и это все, немецкие лагеря были не охраняемые во время войны, потому что они работали на заводах. Да, ну очень тяжелая жизнь была, такая, что не возможно было. Значит ну я скажу как мы питались: 12 часов работы было на этом заводе, 250 грамм хлеба в сутки и миска баланды, обыкновенной, никакой картошки. Вот это да, выживали... что только могли, но немец хорошо у нас мастер, разрешал выйти на свалку, немцы выбрасывали все там и благодаря этому мы и я там и выжил. Даже помагал своим товарищам, насыпал всегда ым лушпаек сырых ых эллы. Ребята с Красного Луча были сварительного производства, сварительного влагере другом, но мы работали вместе, я им лушвайки насыпал и они ели сырыми, а у меня была возможность разогревали в специально газом они гарячие, я поставлю дома готовлю и ем. Бомбили нас сильно американцы, бомбили 45 минут бомбежки были, немецкий завод бомбили, мы очень радовались когда бомбили немцев американцы. У нас партийная группа так и называлась «Да здравствует союз англо-советских -американских войск». Ну все, много чего такого было и страшно и собаки рвали и так далее и все, но мы выжили. После этого я был у нас фильтрация была всех проверяли. Советская разведка далее, и потом с проверки меня направили и еще 5 человек в воинскую часть в 45 - м годе, а потом в 46 – м и почти до конца в Москву, тоже работать, помагать. Делали электровольтное освещение и так далее. Что еще вам?!

Спасибо, скажите, а как вы попали в Германию?

Щас вам расскажу. В Германию в 41, и в 42-м ч в феврале месяце военкомат вызывает года 25, 26, 24 –й, в наш областной этот да. Всех нас по приписных билетах в феврале месяце 42 час. Мы с братом сутки там пробыли, потом значит нам приходит начальник и говорит о том шо не подлежащие годы призву не подлежит и распустили нас. В 42 году летом в июне месяце приводят нас в военкомат и говорят, что будем готовится и будем двигаться туда направление в Ростов, и туда на Сталинград, в Россию. Я в большой колоне была, шли только ночью, пешком. Да, днем вездеотдыхали. Очень долго шли, все это было, чтобы было меньше паники., или там может самолет немецкий, розведка, так что днем отдыхали, ночью шли. В Ростовской области в г. Милерово попали в окружение. 2 недели в окружении, основная масса сдавались многие солдат в плен, а мы. 2 недели еще побыли, многие из наших солдат на наших глазах сдавались в плен. Вывешивали белое полотно с тот стороны румынский, а с другой стороны государственной, по 500-600, обстреливали село, чтоб паника была и сдавались наши солдаты. Ну многие сдавались. Это было такое начало войны. А почему я как раз не сказал, это как раз в феврале месяце зпа Красным Лучем фронт стал на перезимовку. А мы еще были не далеко, слышим где-то за нами стрельба. Так, а теперь что же дальше. А дальше то гонят пленных наших солдат охраняемых немцами. Забирали всех кто навстреч едет. Эвакуировано было тысячи. И пешком гонят. Хлеб уже убирали, косили, многие босые были. Потом значит догоняли туда где можно людей покормить. Иначе нужно же было чтобы люди рабочей силой в дальнейшем же были. А останавливались в колхозах, там где конюшни у них были. Гнали наших советских. Ночевали В конюшнях. Как стояли немцы готовили пшеницу. И немножко гречки готовили. И там охраняли нас ночью не очень хорошо. И я значит и еще там один товарищ и вроде так и так в туалет и в щелку. И все и потом мы пешком вернулись домой с ним. Да. Но только мы же не здесь жили, а там где военный завод №59 от Луганска 50 км станции Петровеньки, военный завод №59. Но эго уже взорвали тогда

Фронт стоял до весны. Пришли мы домой в начале сентября с братом. Мать много работала, жизнь была очень тяжелая, и мы снова с братом решили уйти на фронт. Мать дала кое-какие сбережения на дорогу. Пешком мы дошли до Ростовской области, с.Россошь, а там уже была немецкая власть, фронт. Схватили нас. Брату было 15, а мне 17,5 лет. Но нашлись добрые люди, которые помогли нам бежать и довезли до станицы Луганской. А в октябре месяце фронт дошел и до нас, и на станции Штеровка нас погрузили в вагоны и отправили в Германию.

Какие чувства вы испытывали во время военных действий?

Я ощущал, что я очень счастлив. Мы рисковали своей жизнью. Я гордился, что мы рисковали своей жизнью. За 2,5 года мы не знали что такое теплая вода, соль, лук, пользовались только холодной водой. Радовался, когда была бомбежка 200 – 250 самолетов. После бомбежки все перевернуто. Мы радовались. Я был счастлив, что попал в подпольную группу, хотя были тяжелейшие условия. Мы были бесплатной силой и нас заставляли очень тяжело работать. После войны было недоверие к людям, которые побывали в Германии. Унизительно и страшно было собирать картошку, которую выбрасывали немцы. Но я собирал и ел. На заводе привели к нам девчат. Они откатывали снаряды вот пресса и занимались уборкой. Я работал в то время на кране, отвозил бомбы к вагонам. Я показала девчонкам, как они могут вредить немцам. Через месяц их перевели на другую работу. В это же время меня покусали собаки, есть даже шрамы. Это было на свалке, где я собирал эду. Подъехал немец с собакой и спросил: «Что ты делаешь?» - тут же на меня набросилась собака и вцепилась в меня. Немец сильно ударил меня по голове. Затем повел меня с собой. Допрашивал Немец: «Зачем ты ударил полицая?» - а я сказал: «Я ударил собаку». Били меня длинной плеткой 25 раз. Он бьет, а я считаю. После этого я долго был весь опухший. Вот такая жизнь прошла. Потом мы охраняли склады, вывозили оборудование. Многих товарищей уже нет в живых и это очень печально. Вспоминая годы войны, все встает перед глазами.