Плоский мир и жизнь животных - вся правда

Недавно прочитал книгу Терри Пратчета “Кот без дураков”.

Наткнулся я на нее в попытке перечитать “Плоский мир”, от нечего делать. После пятой книги понял, что уже меня не смешит сей опус. Либо надо учить английский, либо англичане настолько не имеют в жизни юмора, что книги Терри раскупаются, как горячие пирожки.

А “Кот” мне понравился. Правда, я не падал со стула, но все равно забавная штука. После того взялся за Э. Сэтона-Томпсона, “Жизнь животных”, моя старая любовь. Там есть рассказ про трущобную кошечку, которую мошенник хозяин пропихнул на великосветскую выставку, и которая там взяла медаль.

— Как называется остров, где ты родился, Семми?

— Анастолан, сэр.

— Королевская Анастоланка! Здорово, черт побери!

И друзья, расхохотавшись, взялись за составление подробной родословной.

Я думаю, все, кто имеют в жизни и в доме кота, страдают специфической формой шизофрении – любовь и ненависть одновременно. И не только это – вы понимаете, что для другого человека в жизни не сделали бы того, что делаете для него. Правда, интересно? От какого другого разумного можно вытерпеть такие капризы?

Мою кошку-хозяйку зовут Алиса. Именно в таком порядке. А как иначе назвать тот факт, что я, услышал вопли дурным голосом, мчусь открывать окно или двери, и чаще всего холодильник?

Алиса, как настоящая женщина, непостоянна в своих желаниях. Я уверен, что мой ограниченный мозг просто не в состоянии постичь глубокую логику выхода через дверь (мы живем на первом этаже), чтобы через двадцать секунд попроситься в окно. Она не успевает за это время сходить по делам, даю слово. Я наблюдал.

Идем дальше. После такого фокуса может последовать следующий этап ритуала (наверняка очертание контуров какой-то пентаграммы), который состоит из выхода в окно, и через двадцать секунд, я, уже развалившийся в кресле с чашкой чаю, и млеющий от заслуженных пяти минут отдыха, слышу мяв под дверью.

С кошками можно сравнивать все известные вам типажи. Например, глубокий пофигизм Алисы (на меня) тут же сменяется чистым, стопроцентным лизоблюдством, когда ей хочется, извините, жрать.

И я это понимаю, но тут, в пятидесятитысячный раз взглянув в эти большие (прямо-таки кавайные, как говорят анимешники) глаза, я открываю холодильник… и с легким вздохом наблюдаю, как это милое создание опять чихает на меня с высокой горки.

Кошки очень хорошо играют свою роль. Кому завидуют так, как кошкам? Мало кому. Эта таинственная улыбка (у развалившегося на моих джинсах дрыхнущего тела), так и хочет сказать, что кошка что-то знает. Да-да.

Моя власть над ней ограничивается только пинком под зад, и теоретическим обещанием выкинуть на улицу. На кошках можно изучать не только типажи, а и поведение. До того, как мы переехали в эту квартиру, у нас была собака. Верная, добрая, но старая и… последнее время у нее появилась привычка кусать детей за мягкое место. Собаку усыпили, и я тут же про нее забыл.

И не помогло ей остаться в моей памяти ни виляние хвостом, ни услужливость, ни вот эти трогательные звуки при виде хозяйской физиономии “Уууу! Уууу!”. Но я знаю, что если когда-нибудь мы расстанемся с Алисой, я всегда буду помнить ее рыжую с черным жопу, обращенную ко мне с ближайшего шкафа.

Боже, какой гений был Пушкин.

— Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей...

В одинаковой степени это касается и мужчин, а если совсем разойтись, то и отношения ко всему хорошему, когда его становится слишком много, и оно надоедает. Ну что за свинская человеческая натура.