Взаимоотношения - Страница 8

Вчера я опять видела Женьку Иванова: в метро, на встречном эскалаторе. То есть, не его, конечно, а кого-то чертовски похожего. Не сказать, чтобы часто, но мелькает в повседневной московской сутолоке что-то, заставляющее вздрогнуть от узнавания. Грубоватый профиль с упавшими на лоб волосами в окне проезжающего мимо автобуса; высокий силуэт, чуть вразвалочку скрывающийся за углом. Почему?

Почему он? Я никогда не была в Женьку влюблена. Тусовались мы, в основном, в разных компаниях. Сам-то Иванов ко мне подкатывался, поскольку считал иное поведение с дамами просто невежливым. Именно он явился причиной первой сцены ревности, устроенной мне мужем недели через две после свадьбы. Но долго сердиться на этого жизнерадостного охламона ни у кого не получалось. Рослый, мускулистый, с нахальным взглядом серых глаз, Женька был далеко не красавцем. Но пресловутое мужское начало, хлещущее через край, в сочетании с азартом и самоуверенностью делали свое дело. Думаю, если бы Иванов тогда взялся за меня всерьез, подозрения мужа быстро обрели бы под собой почву.

Первое сентября. Экскурсия для первокурсников студгородком одного довольно известного запорожского вуза. Глаза у свежеиспеченных студентов круглые от обилия впечатлений. Про будущие прогулы пока что большинство честно не подозревает.

Старожилы с четвертого-пятого курсов поглядывают на «малышей» со снисхождением, а кое-кто из преподавателей – и с умилением. Похоже, не перевелись еще в вузе идеалисты, верящие, что им рано или поздно удастся наткнуться на группу старательных студентов. Горькое прозрение наступит через пару месяцев, когда уровень «энок» и двоек превысит некий критический уровень.
Но пока что вчерашние школьники, искренне гордые обращением «студенты», таких сильных эмоций не вызывают. Но вот троица будущих физиков, в открытую отколовшихся от экскурсии и свободно закуривших в паре метров от предназначенной для этого площадки, меня заинтересовала.

Однажды я, когда мне было лет пять, сильно разозлил мать. В ее разговоре с бабушкой я вспомнил, что у нас дома мука есть. И матери пришлось делиться. Тогда я в первый раз выслушал лекцию, о том, что надо иногда держать язык за зубами. Откровенно говоря, тогда это поставило меня в тупик.

У меня редко бывали причины что-то скрывать, но чем старше я становился, тем больше в мир секретов я погружался. «Только никому не говори» стало нашим паролем в касту взрослых. Секреты возвышали, они разделяли, они делали мир загадочным